Римская историческая традиция знает несколько случаев
восстаний (или, как говорит Ливий, заговоров) с участием рабов и относит их
последовательно к 501, 460 и 419 гг. до н. э. Все они в основных чертах
довольно стереотипны: это не были восстания рабов в собственном смысле слова,
подобно тем большим восстаниям, о которых мы знаем применительно к более
позднему времени, когда рабы восставали под предводительством вождей, вышедших
из их же среды, и иногда стремились даже к ниспровержению рабовладельческих
порядков.
Восстания первого века республики были выступлениями отдельных
аристократов, стимулировавших к восстанию своих рабов и клиентов обещаниями им
определенных благ в будущем. Для владельцев же речь шла о захвате Капитолийской
крепости (в царское время находившейся в руках военной дружины) с целью
ниспровержения власти республиканского сената и патрицианских магистратов.
Весьма вероятно, что во всех случаях подобных движений
инициаторами их производилась попытка привлечения на свою сторону возможно
более широких слоев городского плебса и рабов. Движения эти, таким образом,
очень напоминают те, с которыми мы познакомились из истории древнего Карфагена
и греческих полисов Сицилии, где инициаторами народных восстаний бывали лица,
стремившиеся к тирании, ведшие за собой порабощенные городские и сельские
элементы, которым в случае победы, бывала обещана свобода и полноправное
гражданство.
Некоторые историки рабства и рабских движений вообще не признают
историчности упомянутых революционных выступлений начала эпохи республики, в
которые вовлечены были и рабы, ввиду того, что описания их содержат позднейшие
штрихи, связывающиеся с событиями эпохи Гракхов или даже более позднего
времени. Так, Вестерман склонен их отрицать на том основании, что, по его
мнению, в V в. до н. э. в Риме было вообще еще слишком мало рабов для того,
чтобы можно было ожидать с их стороны восстаний
. Мюнцер замечает, что программа Аппия Гердония, историчности которого
он впрочем не отвергает, напоминает социальную программу движения Катилины.